Имперский цикл - Страница 11

К оглавлению

Возвращение пуль

Третий рассказ Имперского цикла

...У шамана три руки

И крыло из-за плеча

От дыхания его

Разгорается свеча

И порою сам себя

Сам себя не узнаёт

А распахнута душа

Надрывается, поёт -

У шамана три руки

Мир вокруг, как тёмный зал

На ладонях золотых

Нарисованы глаза

Видит розовый рассвет

Прежде солнца самого

А казалось, будто спит

И не знает ничего...

(с) Пикник, "У шамана три руки"

1. Будущее

- Мэй-сан! Дорогая, - сказала шеф Имперской Службы Безопасности Йелена Сигурдотир, обворожительно улыбаясь, - мне пришлось искать вас по всему дворцу. Император - о, простите - адмирал просил вас зайти к нему в кабинет.

И аккуратно заступила Мэй дорогу к выходу.

- Торн пока ещё не коронован, - огрызнулась Мэй.

И не будет, пока я дышу. Она была не в настроении... не те слова. Больше всего ей хотелось вмазать под дых подлой эсбэшной суке, а когда та согнётся, наподдать коленом в носик. Мэй представила себе, как собнючка будет выглядеть с окровавленной разбитой мордой, и ей стало лучше.

- О, императора не коронуют, милая, - сверкала улыбкой Йелена. Половина её зубов с левой стороны сияла хромированной сталью - памятка о кратком, увы, аресте повстанцами. - Это древний военный термин. Истинное значение титула - командир. Адмирал Торн, таким образом, несомненный император нашей чудесной банки со скорпионами, а коронация опциональна.

Глаза у неё были холодные и колючие, как... всегда. Мэй уже совсем было решила с размаху всадить локоть ей в печень, переступить через корчащееся тело и ехать домой, к Джону, но мешали два фактора. Во-первых, они с Йеленой как-то незаметно стали окружены императорской стражей - две черно-золотые тени маячили за хрустальными дверьми и ещё как минимум три криво в них отражались, стоя у Мэй за спиной. А во-вторых, её мужа не было дома. Они слегка поцапались, и генерал Джон Рау, герой Сопротивления, супруг Мэй Сиюань, зять и друг Кая Оками, идол бедной республиканской молодёжи, надежда галактической демократии, и так далее, и тому подобное, удрал с государственного приёма в честь окончания Гражданской войны и отправился отмечать поражение всех своих идеалов.

В бордель.

Что ж, Ариан Торн по крайней мере находится у себя в кабинете.

...

Наверх её везли на гравицапе.

- Я устала, - заявила Мэй. - Я лишь недавно родила, а здесь на ногах весь вечер. У меня ноги болят, живот и всё остальное.

Она знала, что у Йелены нет детей и теперь уже, пожалуй, вряд ли будут, и не собиралась упускать возможность её уязвить.

Стражники покорно вызвали гравицапу. Сигурдотир села напротив Мэй и всю дорогу разглядывала её с каким-то загадочным выражением - не то завистливым, не то злорадным. Мэй уже хотела было опять ей нахамить, но повозка мягко тормознула у императорского кабинета. Сигурдотир легко соскочила на пол.

- Приятно поразвлечься, - сказала она и торжествующе сдвинула одну створку высоченной двери, чёрной, как обсидиан.

...

Адмирал - почти уже император - поднялся из-за стола ей навстречу, беззвучно, как призрак. В своём белоснежном мундире, с янтарными глазами и седеющими волосами, высокий и стройный, он будто бы освещал большую мрачную комнату с чёрной мебелью и огромным столом космической же черноты, своей энергией, силой и красотой разгоняя мрак.

Как фальшиво.

Как обидно.

- В соответствии с вашим приказом, сэр, - Мэй обозначила издевательский поклончик. - Вы хотели позлорадствовать наедине? Злорадствуйте. Вы победили.

Но я ещё поборюсь, сказала упрямая злая девочка в её душе, девочка-женщина с именем Майя Оками, с которой Мэй так свыклась за последние пять лет и которая была ею самой, только более истинной. Ты дашь слабину, что-нибудь да проебёшь, утратишь контроль, и я тебя свергну, тиран.

Торн смотрел на неё в упор с обычной своей тяжкой нечеловеческой интенсивностью, которая рано или поздно выводила из себя даже самых толерантных. Он взял со стола полупустой стакан и молча указал ей на полный. Напиток - судя по аромату, экзотический алкоголь - был цвета его радужки. Как драгоценность.

Адмирал повернулся спиной к Мэй и прошёл к панорамному окну-экрану за приоткрытыми тяжёлыми шторами. Он коснулся экрана мизинцем руки, в которой держал стакан, и шторы разошлись без звука. Окно осветилось.

Если бы он просто пригласил её сесть, она бы стояла и бросала в него колкости, как дротики. Но это... Внизу вечеринка была в разгаре, и Мэй с горечью поняла, что вовремя собралась уходить: всё сработало именно так, как планировал Торн. Его позавчерашняя диспенсация о лёгких наркотиках взяла своё с налёта: весь тысячный имперский двор, всё временное коалиционное правительство, лидеры обеих сторон только что похороненной гражданской войны, все журналисты, послы, чиновники, военные, представители теневого мира, диаспор, сословий, магистратура столицы и даже часть стражи безбожно перебрали амброзии и нектара. Ни о каком сидении в окопах не могло быть и речи - имперцы и повстанцы были слишком заняты пьянством и кайфом, а кое-где уже вовсю травили байки, обменивались трагическим опытом, при этом чуть ли не плача друг другу в воротники, и вообще практически братались. Альянсы, которые там сейчас заключаются и ещё будут заключены этой ночью во множестве тихих укромных комнат дворца, определят столичную политику на годы вперёд.

Мэй, словно зачарованная, подошла к экрану вплотную и положила на него ладони, словно надеясь, что это иллюзия и она исчезнет. Нет, координатор республиканского совета Ми Ми Онг, с улыбкой слушающая имперского информационного олигарха До Шана, точно не мираж. И адмирал Итриулан, вот она, в компании двух лоялистских эйстаа со свитой. Наслаждаются дарами моря.